Ей достаточно было сказать о Хитклифе несколько неодобрительных слов, и вновь поднялась вся его былая ненависть к мальчику. Ладно, — сказала я. Здесь Бильбо читал главы своей книги или отрывки своих стихов или делал записи о приключениях Фродо. Он теперь спохватился, что второй день не убирал комнаты, и вышел в коридор в поисках щетки и тряпки. А что касается махровой розы… — Не вырастет у вас белая махровая роза, если вы не привьете ее к шиповнику! — крикнул кто-то нам в окно.
Но это же ужасно! Доктора Брамбелла знали от океана до океана, не говоря уже об Объединенном Королевстве… Голос затих, а Марго, прижимая трубку к уху, ещё раз припомнила патологоанатома таким, каким видела его последний раз в зале Линнея – хитровато улыбающегося, с поблескивающими глазами за роговой оправой очков. Запах был не сладкий, какойто именно цветочный, но холодноватый. Будьте всегда предельно честны в отношении денег. Помните древнегреческую легенду? Верховное божество Хронос пожирал своих детей, потому что ему было предсказано, что он будет побежден своим сыном. В глазах Джона Фаа светилось простодушное любопытство, Фардер Корам рассматривал веритометр с неподдельным интересом ученого. — Никто из дам не мог сделать этого пятна, — ответила Пенелопа.
— А эта цаганка, моя кормилица, она кто? — А ты еще не догадалась? Это же мамаша Коста, мать твоего приятеля Билли. Но кажется, это тебе уже не удастся: он, кажется, сбежал… — Тут она безудержно разрыдалась, и остальных ее слов нельзя было разобрать.
«Я не могу так больше! О господи, ну почему я стою здесь и разговариваю с ним? На сегодня с меня хватит. Он не мог представить тогда себе, что в Москве ктото может просыпаться утром и просто проживать день до вечера, просто идти утром на работу, просто болеть, маяться от скуки, просто выгуливать собаку, просто идти в магазин, просто сидеть дома и не знать, куда бы пойти. – И зарегистрирован по адресу… – голос спокойно и чётко назвал Мишин домашний адрес. Но вот однажды, когда во время болезни у него была несколько дней очень высокая температура, сбить которую не могли никакими средствами, он вспомнил о моих исследованиях и стал думать: "Господи, я очень виноват в чемто. Она никогда, слышишь, никогда даже не намекала на одиночество. Правда, к правилу принимать все новое — есть одно дополнение. Тут и там были срублены и отброшены в сторону старые деревья, отодвинуты большие камни.
И вы сами сказали, что ее доводят до обмороков, и всетаки оставляете ее одну в чужом доме! Уж вам ли не знать, каково это — быть у всех в загоне! Вы так жалели себя самого изза своих страданий, и она тоже вас жалела, а к ней у вас нет жалости! Вот я лью слезы, мастер Хитклиф, вы видите — пожилая женщина и всего лишь слуга. Потом мне говорили, что она искала меня, пытаясь попасть на прием. Но разве юность не упорна и не безрассудна? И безрассудство твердило мне, что мне радостно будет опять увидеть мистера Рочестера, независимо от того, взглянет ли он на меня; и добавляло: «Спеши, спеши, будь с ним, пока это тебе дано, ведь еще несколько дней или недель самое большее, и вы расстанетесь навек».
http://jeremiah-deshaun.blogspot.com/
Комментариев нет:
Отправить комментарий